Просим обратить ваше внимание на важное событие – в галерее на Нижнее-Посадской (группа «Зеркало») открылась выставка картин трех художников, носящих одинаковую фамилию: Норкины. Скорее всего, эти картины не имеют к вам никакого отношения, так же как солнце светит независимо от того, живы вы или уже нет. Но посмотреть на него стоит. Вот мы и пошли смотреть. Через час после открытия выставки.

 ВАН

        Лишнее доказательство того, что можно ничего не рисовать. Вот и Ван выставил серию картин со словами. Хотя на работе №1 все-таки была картинка-фотография. Когда я ее вспоминаю, то мне кажется, что там пилот-навигатор в шлеме с очками и в кожаной куртке, а на самом деле – там маленький Ван на стуле. Это прекрасно. Еще прекраснее то, что в других работах из этой серии я все-таки пытался найти картинки – может быть, они там нарисованы, бледно так, незаметно? Нет, ничего кроме царапин на стекле я не увидел. После этого мне показалось, что на других его картинах рисунки помещены для непонятливых, а, главное, все равно слова, или скорее то, что за словами прячется. А может быть, рисунки – маска, за которой прятаться еще удобнее, чем за словами. Маленькие белые картины – это большие картины, в которых произошел ядерный взрыв и ничего кроме ослепительной вспышки не видно, только обрывки воспоминаний, клочки мыслей, осколки. Удивительно то, что в таком нежном мире могут существовать ядерные взрывы, но уж видно так все устроено.

       А у Кости Норкина так все устроено, что всегда идет снег. Снег идет и в Новый год, и в путаных дебрях арктических джунглей, и над мухоморами, и над бабами (над бао-бабами). Надо всеми. Меня просто поражает, как такие гадкие в своем естестве краски могут казаться такими чистыми и естественными. Это, видимо, снег все очищает. Пусть всегда идет снег. Интересно еще и то, что, несмотря на деревья, сугробы и мухоморы, картины кажутся какими-то урбанистическими. Это не природа – это какие-то станки, среди которых происходит тайная жизнь. А баобабы оказываются просто пляшущими человечками.

 ТУ

        Картины Ноны затерялись, как звездная пыль среди красных гигантов. Это как в большом городе редко смотришь на облака. Но при желании все можно увидеть. У женщин Ноны Норкиной особые лица, в них чувствуется усталость артистов. Когда человек любит притворяться, но уже очень от этого устал. Он пытается найти среди тысячи ролей свое собственное лицо; перебирает, отбрасывает чужие и ненужные, но ничего у него не выходит. Тонкость и нервность линий особо это подчеркивают. Черты лица неуловимы, как отражение в воде. Еще мне эти рисунки напоминают автографы, когда человек из прихоти или озорства подписывается всегда разными именами, вот только почерк поменять не может (или не хочет?). Я думаю, это просто особо изощренная форма любовной игры.

 ФРИ

        Творчество Норкиных всегда вызывало во мне священную зависть.

       И другой красоты, кроме норкинской, не любила. И так хотелось никогда с этой красотой не расставаться.

       Иногда раньше думалось, что по-настоящему правильна лишь графика. Что Бог создал краски для того, чтобы всех нас сбить с толку. Этой зимой я уже не сомневаюсь. Больше всего понравились белые ВАНЫ. Пять абсолютно белых, как разведенное водой молоко, картин (с еле заметными птицами и стихами-раздумьями). Белые, как утренняя манная каша Вана, которую он начинает есть с наступлением зимы, потому что она, натурально, похожа на снег.

       На цветные картины я постаралась смотреть глазами моей дочки, и мне стало веселее. Стены маленькой галереи стали напоминать страницы иллюстрированных журналов – на картинах-то все есть: и стишки, и звери разные, и человечки, лестницы в небо и морское дно с белыми пушистыми водорослями, сверкающими как зажженные фары…

                                                                                          ОЛЬГА БУРКОВА

                                                                       АЛЕКСАНДР МАНУЙЛОВИЧ